Открытие, оставшееся недооткрытым

Ян Амос Коменский несколько столетий назад заявил о возможности учить всех. Но Коменский всё-таки лишь заложил начало, показал образ возможного успеха. Вероятно, сам он и умел его достигать, но по его разработкам этого сделать невозможно. Он не обсуждал ту самую тысячу мелочей, без которых «великая дидактика» может быть прогрессивной только в своей формальной части — классно-урочной — она обеспечивает «массовость», стандартизацию, алгоритмизированность в попытке обучении «всех одному и тому же», а в содержательной части (научить и воспитать разнообразных «всех») — остаётся лишь красивой утопией.

Педагогическая наука сделала вид, что здесь дело якобы решённое, почти само собой разумеющееся. Если не получается, то виноват или учитель, или ученик. И поскольку реального инструмента, позволяющего успешно обучать всех, так и не предложили, то единственным оправданием учителя стала «нерадивость» учеников. А незаменимым механизмом обличения этой нерадивости — домашние задания. Тогда всю дидактику, стало возможным сводить к требовательности.

И когда недочеты дидактики не сглаживаются талантами педагога, то средний учитель стал лишь «подавать предмет» и контролировать домашнюю работу. А ученик перестал учиться на уроке — все равно дома сидеть. Домашние задания растянули время учебы почти до 10 часов в сутки. При этом труд дома не мог быть для большинства детей рациональным. Программа «преподавания» (это же не обучение!) стала безгранично возрастать. Положение попытались исправить, вменив учителю в обяэачность проводить ещё дополнительные задания с «отстающими», и слабые, уже утомленные дети сидели после уроков без обеда ещё 2-3 часа.

Роль коллектива соучеников стали рассматривать только с отрицательных позиций. Пошли на механическое разделение — по способностям. В результате дискриминации учеников получили повсеместный рост молодежного экстремизма. Дети из-за безнадежности пребывания на уроках, плохого состояния знаний, из-за ухудшения здоровья наживали комплексы неполноценности, их, ничем не защищенных от криминальной среды, вынуждали «искать себя» на улице.

Главное уравнение дидактики: законы логики + законы этики

Педагоги любят повторять (особенно по поводу домашних заданий): «Повторение — мать учения». Но ведь это неправда. Основа обучения не повторение, основа обучения — помощь. Вот вы, мужчина, хотите научиться вязать. Что, вы ждете, что я вас буду ругать? Нет, вы ждете, чтобы я помогла, рукой вашей поводила, подсказывала на каждом движении, принимала бы как должное все ваши повторяющиеся, неизбежные, естественные ошибки...

Помощь — основа обучения. Помощь от учителя, от соучеников, от учебника, от пособий всяких, от шпаргалок. Все интуитивно ищут такой помощи, но мало кто находит её на уроке. Но только чувство окруженности подобной помощью, возможность получить её своевременно позволяет чувствовать себя спокойно, двигаться вперёд уверенно, без боязни, как отстать, так и соригинальничать.

До сих пор в педагогических кругах дидактику толкуют только как теорию «обучения», а не «воспитывающего обучения», хотя оно — воспитание — было заложено уже в название: греческое «дидактикос» — поучительный. Уроки всегда являются «воспитывающими» сами по себе, только вопрос: что на них воспитывается. И уж конечно, люди воспитываются не уроками «семейного», «полового», «правового», «экологического» и тому подобного воспитания. Люди воспитываются отношениями. Теми, что складываются вокруг них, между ними, между людьми и их делом во время жизни, работы, учёбы.

Для успешной дидактики самое главное — это соединить законы логики и законы этики коллектива.

Если это удается, то учить всех сразу оказывается легче, быстрее и результативнее, чем каждого в отдельности! Тогда возникает великий шанс суметь использовать силы каждого как дар для других.

Предлагаемая нами теория «Большой дидактики и тысячи мелочей» отвечает на три главных практических вопроса:

— как обучать прямо на уроках, без «упора» на домашние задания;

— как обеспечить воспитание, влияя на него характером обучения;

— и как, обучая всех сразу, использовать и многообразие этих «всех», и возникающий феномен коллектива, чтобы научить и воспитать каждого в отдельности